Неточные совпадения
— Должно дома, — сказал мужик, переступая босыми ногами и оставляя по
пыли ясный
след ступни с пятью пальцами. — Должно дома, — повторил он, видимо желая разговориться. — Вчера гости еще приехали. Гостей — страсть…. Чего ты? — Он обернулся к кричавшему ему что-то от телеги парню. — И то! Даве тут проехали все верхами жнею смотреть. Теперь должно дома. А вы чьи будете?..
Носок надеть! — вздумалось вдруг ему, — еще больше затрется в
пыли, и
следы пропадут».
Хотя дух от целой тетеревиной выводки весьма силен и даже тупая собака горячо ищет по ее
следам, но знойное время года много ей мешает: по ранним утрам и поздним вечерам сильная роса заливает чутье, а в продолжение дня жар и духота скоро утомляют собаку, и притом
пыль от иных отцветших цветков и засохших листьев бросается ей в нос и также отбивает чутье, а потому нужна собака нестомчивая, с чутьем тонким и верхним, Не имеющая же этих качеств, разбирая бесчисленные и перепутанные нити
следов, сейчас загорится и отупеет, ибо тетеревята бегают невероятно много.
Исчезавшее впереди облачко
пыли показывало
след угнавших вперед загонщиков.
На дороге в белой
пыли валялся довольно большой недоеденный огрызок колбасы, а рядом с ним во всех направлениях отпечатались
следы собачьих лап.
Эти маленькие комнатки с выцветшими обоями и сборной мебелью показались ей сегодня особенно жалкими и мизерными: на полу оставались
следы грязных ног, окна были покрыты
пылью, везде царил страшный беспорядок.
Следом за ним мчится бурный вихрь, медленно двигая по дороге столб
пыли; вот ворвался в деревню, сбросил несколько гнилых досок с забора, снес соломенную кровлю, взвил юбку у несущей воду крестьянки и погнал вдоль улицы петухов и кур, раздувая им хвосты.
Густая серая
пыль, местами изборожденная
следами прокатившихся по ней колес, сонная и увядшая муравка, окаймляющая немощеные улицы к стороне воображаемых тротуаров; седые, подгнившие и покосившиеся заборы; замкнутые тяжелыми замками церковные двери; деревянные лавочки, брошенные хозяевами и заставленные двумя крест-накрест положенными досками; все это среди полдневного жара дремлет до такой степени заразительно, что человек, осужденный жить среди такой обстановки, и сам теряет всякую бодрость и тоже томится и дремлет.
Оставались одна только ситцевая розовая рубашка и картуз; да и те сохраняли такие сокрушительные
следы дождей,
пыли и времени, смотрели так жалко, что наносили решительное поражение внешнему достоинству сельского франта.
Эти скромные картины русской ранней весны превосходны, весело зеленеющие озими играют на солнце; поднятый к яровому посеву тучный чернозем лежит как бархат и греется, тихие ручейки и речки то мелькают в перелогах, как волшебные зеркала в изумрудных рамах, то вьются как ленты, отражая в себе облака, — грунтовые дороги обсохли, но еще не завалены
пылью — езда по ним удобна и приятна: копыта бегущих коней не
пылят и стучат мягко, колеса катят совсем без шуму, и
след позади только маслится…
— Коня! — закричал он вдруг, будто пробудившись от сна. Дайте мне коня… я вас проведу, ребята, мы потешимся вместе… вам вся честь и слава, — мне же… — он вскочил на коня, предложенного ему одним из казаков и, махнув рукою прочим, пустился рысью по дороге; мигом вся ватага повскакала на коней, раздался топот,
пыль взвилась, и
след простыл…
Как ни был поврежден и запылен портрет, но когда удалось ему счистить с лица
пыль, он увидел
следы работы высокого художника.
Карнизы оттенены траурною каймой многолетней
пыли, стены серы, и, при внимательном взгляде, видны на них особые пятна —
следы борьбы какого-нибудь страдальца с клопами и тараканами, — борьбы, быть может, многолетней, упорной.
След отряда издали обозначался длинной извилистой и узкой лентой желтоватой
пыли.
Лакей, облокотившись на свое кресло, дремал на козлах, почтовый ямщик, покрикивая бойко, гнал крупную потную четверку, изредка оглядываясь на другого ямщика, покрикивавшего сзади в коляске. Параллельные широкие
следы шин ровно и шибко стлались по известковой грязи дороги. Небо было серо и холодно, сырая мгла сыпалась на поля и дорогу. В карете было душно и пахло одеколоном и
пылью. Больная потянула назад голову и медленно открыла глаза. Большие глаза были блестящи и прекрасного темного цвета.
— Да, — пробормотал студент в раздумье. — Когда-то на этом свете жили филистимляне и амалекитяне, вели войны, играли роль, а теперь их и
след простыл. Так и с нами будет. Теперь мы строим железную дорогу, стоим вот и философствуем, а пройдут тысячи две лег, и от этой насыпи и от всех этих людей, которые теперь спят после тяжелого труда, не останется и
пыли. В сущности, это ужасно!
— Смотрит-то он богатырем, государь, — отвечали они, — силится, тянется кверху, да ноги-то его слабеньки. Погоди немного, упадет он сперва на колени, а там скоро совсем склонится, чокнется самой головой о землю, рассыплется весь от меча твоего и разнесется чуть видимою
пылью, так и
следа его не останется, кроме помину молвы далекой, многолетней…
— Смотрит-то он богатырем, государь, — отвечали они, — силится, тянется кверху, да ноги-то его слабеньки. Помоги немного, упадет он сперва на колени, а там скоро совсем склонится, чокнется самой головой о землю, рассыплется весь от меча твоего и разнесется чуть видимою
пылью, так и
следа его не останется, кроме помину молвы далекой, многолетней…
Он долго шел тропинкою среди высоко поднявшейся ржи и смотрел вниз, на мягкую белую
пыль, сохранившую кое-где глубокие
следы каблуков и округлые, живые очертания чьих-то босых ног. Ближайшие к дорожке колосья были согнуты и поломаны, некоторые лежали поперек тропинки, и колос их был раздавленный, темный и плоский.
Когда он в одной рубашке и портках, быстрыми шагами прокладывая отчетливые
следы босых ног по
пыли, пошел по дороге, по которой лежали уже несколько таких же, одних побольше, других поменьше, босых
следов с четко отпечатанными пальчиками, девки уже красными и белыми пятнышками виднелись далеко впереди на темной зелени рощи.
Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая
пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в
следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгивал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто-горькому, крепкому запаху.
Так было и теперь: вокруг меня вблизи все засинело, как будто сапфирною
пылью обсыпалось, — где рытвинка, где ножной
след или так просто палкою в снег ткнуто — везде как сизый дымок заклубился, и через малое время этой игры все сразу смеркло: степь как опрокинутою чашей покрыло, и потом опять облегчает… сереет…